ИСТОРИЯ СЛОВ
В. В. ВИНОГРАДОВ

Назад Содержание Вперед

НА ЯТЬ

Очень сложную судьбу имело на русской почве название старославянской буквы h— «ять».

Специализация значения слова, т. е. применение слова как названия к более ограниченному, более замкнутому, обособленному кругу предметов, обычно бывает обусловлена реальной связью между соответствующими сферами жизненных явлений в истории культуры. Название буквы «ять», по предположению акад. А. И. Соболевского, восходит к отглагольному древнеславянскому существительному ять `езда'; ср. чешск. jeti `ехать' (Соболевский, Материалы, с. 138). По мысли А. И. Соболев-ского, старославянским словом hть (читай: «ять») демонстрировалось при обучении письму, а также в азбучных молитвах, патериках и т. п. звуковое качество буквы h/. Но это объяснение А. И. Соболевского с историко-лингвистической точки зрения малоправдоподобно. Еще Р. Ф. Брандт указал, что в чешском языке двусложным инфинитивам почти без исключения свойственна долгота223, и из древнего jati получилось бы jiti (а не jeti). Поэтому в чешском jeti приходится видеть новообразование.

Необходимо было искать другое слово, по которому была названа буква h. А.  М. Селищев писал: «В Битольской триоди (XIII в.) в одном месте (на л. 93 об.) три буквы, п, р, h(в слове прhставленьї) написаны вместе. Против этой лигатуры писец заметил: ”покои (т. е. букву П), и рыцї (т. е. букву Р) и ядь (т. е. букву h) заедно написахь простhте м#“» (Селищев, Старосл. яз., ч. 1, с. 259).

Таким образом, с несомненностью устанавливается, что буква h демонстрировалась в старославянском языке словом ядь, т. е. «еда». Этим фактом лишний раз

подчеркивается, что старославянским h символизировался звук ä или їä(). Известна гипотеза акад. Ф. Ф. Фортунатова, что буква h представляет собой лигатуру ь и глаголической буквы #(=а) и что в самом этом изображении заключено указание на качество соответствующего звука .

В русском языке буквой h обозначались совсем иные звуки. Но условное старославянское обозначение буквы сохранилось и дожило до нашего времени (ять, ятя, очевидно, по образцу ерь, еря, ер, ера). Правда, сама буква уже отошла в историю, слово ять становится специальным термином русского языкознания, русской истории.

Однако от этого слова ответвилось новое выражение на ять в значении `превосходно; так, что лучше и ожидать трудно', свойственное вульгарному просторечию. Это выражение в первое десятилетие после Великой Октябрьской революции стало довольно широко распространяться в стилях фамильярной разговорной речи и даже иногда попадало на страницы газет, в фельетоны и в язык художественного повествования.

Л. Копецкий в статье «Из жизни языка социальных групп» писал о школьном жаргоне русских эмигрантских подростков: «По количеству первое место в тшебовском жаргоне (в Чехии. — В. В.) занимают слова для обозначения чистой эмоции восторга, типа обычного ”отлично”, но именно типа, так как почти с каждым из слов этого рода связан индивидуализирующий его оттенок. Таковы: на ять, на пи, на дзец, на юпи, смачно, сочно, чики, чекичю, шик-мок, цимис, фортово. Для некоторых из них использованы наиболее трудные и ненавистные вещи школьной жизни, как h старого правописания (естественно, что теперь на ять лишено внутренней формы, когда введена новая орфография, так что на ять — просто термин, этикетка), π и ζ математических формул. Большинство же из них — наследие прошлого...» (Slavia, 1929, ročn. 8, seš. 2, s. 220—221).

Проф. А. М. Селищев в своей известной книге «Язык революционной эпохи» высказывал предположение, что наречие на ять вышло из блатного жаргона, т. е. из арго деклассированных элементов, или из школьно-учительского обихода. «Работа сделана на ять. Это наречие, — писал А. М. Селищев, — теперь в большом ходу среди всех слоев городского и фабрично-заводского населения. Так говорят и рабочие, и школьники, и некоторые профессора. Употребляется оно и в письменном языке. — Клавдия Смирнова — девчёнка на ять: стройная, чуть-чуть напудренная (”М. Лен.“, № 102, 1925). Наша надежда, что летом работу кружка поставим на-ять (”М. Лен.“, № 113, 1925). А то бы ясно, повели работу на-ять (”М. Лен.“, № 105, 1925). Социал-демократические фальсификаторы германского рабочего движения работали на-ять (”Правда“, № 199, 1925). Революция обидела ижицу. Она изгнала ее не только из азбуки, но и из жизни. Упразднив ее подругу — ять, мы все же оставили для нее некоторое место в нашем быту. У нас больше не прописывают ижицу, но многое мы делаем на-ять. Обходясь без ятя в правописании, мы расколошматили на-ять белые армии, мы строим на-ять наше хозяйство, мы делаем на-ять нашу внешнюю политику. Про всякое наше достижение мы говорим: ”Сделано на-ять“ (”К. Пр.“, № 68, 1926)» (Селищев. Язык рев. эпохи, с. 78).

Выражение на-ять выделено из более сложного фразеологического целого, в пределах которого оно и получило переносный смысл. Яркая экспрессивность этого выражения, оттенок иронии, его облекающий, намекают на то, что изменение значения здесь не явилось результатом интеллектуальной метафоризации. Ироническое применение выражения с целью эмоциональной квалификации чего-нибудь почти всегда бывает свободно от связи с его номинативным значением. Оно обусловлено лишь общей экспрессивной атмосферой, облекавшей соответствующий предмет мысли.

Известно, сколько переживаний было связано с усвоением слов на ять, т. е. слов, содержащих в своем написании букву h. Именно на этой эмоциональной основе сложилась в школьном жаргоне ироническая поговорка «выгон на ять — голубей гонять». Эта поговорка характеризовала судьбу выгнанного из школы ученика, не нашедшего в себе сил преодолеть «бездну премудрости». Тут «на ять» потенциально уже заключает в себе качественно-оценочный смысл. Едва ли эта поговорка старее конца XVIII в., когда начали распространяться русские грамматики, включавшие в себя раздел орфографии и списки слов с h.

А. В. Кольцов поместил поговорку «Не хочешь ли на ять голубей менять» в коллекцию собранных им «Русских пословиц, поговорок, приречий и присловий» (с. 299).

Н. С. Лесков засвидетельствовал, что поговорка «выгон на ять голубей менять» была очень распространена в жаргонной речи мелкого чиновничества. В «Мелочах архиерейской жизни» Н. С. Лесков так описывает стиль и дух канцелярии губернского полицмейстера: «Здесь, среди этих форменных людей, в которых, несмотря на всю строгость их служебного уряда, все-таки билось своим боем настоящее ”истинно русское сердце“, шли только тишком сметки на свойском жаргоне: ”как тот нашего: вздрючит, или взъефантулит, или пришпандорит?“. Слова эти, имеющие неясное значение для профанов, — для посвященных людей содержат не только определительную точность и полноту, но и удивительно широкий масштаб. Самые разнообразные начальственные взыскания, начиная от ”окрика“ и ”головомойки“ и оканчивая не практикуемым ныне ”изутием сапога“ и ”выволочки“, — все они, несмотря на бесконечную разницу оттенков и нюансов, опытными людьми прямо зачисляются к соответственной категории, и что составляет не более как ”вздрючку“, то уже не занесут к ”взъефантулке“ или ”пришпандорке“. Это нигде не писано законом, но преданием блюдется до такой степени чинно и бесспорно, что когда с упразднением ”выволочки“и ”изутия“ вышел в обычай более сообразный с мягкостью века ”выгон на ять — голубей гонять“, то чины не обманулись, и это мероприятие ими прямо было отнесено к самой тяжкой категории, то есть к ”взъефантулке“».

Именно в этой мелкочиновничьей среде и сложилось выражение на ять с ироническим применением его в значении `как нельзя лучше'. Оно было отвлечено от этой красочной фразы «выгон на ять — голубей гонять», связанной с самым страшным для «бедного человека» представлением об увольнении со службы, о лишении должности и заработка.

Эмоционально-оценочные выражения легко теряют ироническую экспрессию и приобретают диаметрально противоположный смысл (по закону энантиосемии).

Опубликовано в сборнике «Советское славяноведение» (М., 1968, № 4) в серии статей под общим названием «Об экспрессивных изменениях значений и форм слов»: 1. Клеврет, 2. Рубаха-парень, человек-рубаха, 3. На ять, 4. Солдафон.

Сохранился машинописный текст(6 страниц), частично выправленный автором. Публикуется по печатному тексту с внесением ряда необходимых поправок и дополнений.

К выражению на ять В. В. Виноградов обращается также в «Лексикологических заметках»: «Выплывающие на поверхность современной литературной речи жаргонные слова и выражения подвергнутся суду истории, который может определить социальные пределы и общественную ценность присущих им семантических возможностей. Примером может служить распространившееся в современном нелитературном просторечии жаргонное выражение ”на ять” в значении `прекрасно, как нельзя лучше'. Несмотря на остроту своей экспрессии, оно лишено интеллектуальной ценности и окрашено ярким колоритом вульгарного безвкусия. История этого выражения, представляющего собою осколок жаргонной поговорки, может лишь подтвердить эту стилистическую оценку» (Виноградов. Лексикологические заметки // Уч. зап. Московского госуд. педаг. дефектологич. ин-та. Т. 1. М., 1941, с. 14—15). См. об этом также: Вопрос об историческом словаре русского литературного языка XVIII—XX вв. // Виноградов. Избр. тр.: Лексикология и лексикография, с. 201). — Е. X.

223 Брандт Р. Краткая фонетика и морфология чешского языка. М., 1900. С. 38—39.


Назад Содержание Вперед
Hosted by uCoz